– Ты ведь помнишь, что я рассказывал о том, как в детстве мне приходилось просить милостыню на хлеб?
Сайленс кивнула. Мик, злобно прищурившись, обвел взглядом награбленное.
– Так вот, когда я первый раз вернулся с добычей, то поклялся, что больше никогда не буду ходить с протянутой рукой.
Сайленс удивленно раскрыла глаза.
– Но ведь это было очень давно. С тех пор ты стал очень богатым и сильным человеком.
– Как ты думаешь, разве для умиравшего от голода мальчика бывают лишние деньги? – мягко спросил он. – Может ли тот, кого все время били, сказать, что ему не нужна сила?
– О Майкл. – Она смотрела на него, слегка открыв губы, и ее огромные глаза были полны сочувствия.
Этот взгляд пронзил его насквозь. Мик шагнул к ней, протянул руку… Но тут дверь в зал распахнулась, и на пороге появились двое молодых мужчин. Главарь пиратов едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Он кивнул в сторону сундука и приказал отнести его в спальню Сайленс. А потом опять обернулся к ней. Она неподвижно стояла рядом с мраморным херувимом.
– Я приду за тобой в семь вечера, – коротко проговорил Мик. – Будь готова.
С этими словами он повернулся и пошел к выходу, проклиная Сайленс за излишнее целомудрие, а себя – за дурацкую мягкость.
Глава 10
«Как пожелаешь!» – воскликнула Селена. И в то же мгновение они оказались на вершине горы. Перед ними лежали зеленые поля, вдали сверкало под лучами солнца широкое озеро. «И все это мое?» – воскликнул он. «Конечно, король Умник Джон!» – воскликнула Селена. Она стояла рядом и пританцовывала, ее волосы всех цветов радуги развевались на ветру. «Какое будет твое следующее желание?» Но Умник Джон даже не смотрел на нее, пожирая взглядом свое королевство. «Лучше я позову тебя позже», – сказал он. Селена кивнула, тут же превратилась в волшебную птицу и улетела. Лишь одно ярко-красное перо медленно опустилось к ногам Умника Джона…»
– Мистер Мейкпис!
Услышав повелительный женский голос, Уинтер повернулся, стараясь подавить недовольный вздох. Этим утром у него и так голова шла кругом от забот, а тут вдруг совершенно неожиданно появилась леди Геро, да еще привезла с собой леди Бекинхолл.
Он поручил двух дам заботам Нелл, полагая, что им будет интересно обсудить новые методы в учебе. Но не прошло и получаса, как леди Геро уже стояла на пороге классной комнаты, которая ранее использовалась для собрания попечительского совета. Она широко улыбалась, и Уинтер сразу заподозрил неладное. Из всех аристократок, входивших в этот благотворительный кружок, леди Геро была ему наиболее симпатична. Но постепенно он начинал понимать, что за ее вечной маской любезности скрывается изощренный, проницательный ум.
– Миледи. – Уинтер слегка поклонился ей.
– Если вы не возражаете, я хотела бы обратиться к вам с довольно щекотливой просьбой.
Хозяин дома мысленно вздохнул, собираясь с силами. У него было предчувствие, что поручение леди Геро ему совсем не понравится.
– Разумеется, мадам.
Она удовлетворенно кивнула.
– Вы ведь знакомы с леди Бекинхолл, которая была на последнем собрании нашего благотворительного общества?
– Конечно.
– Она может принести приюту много пользы. Вот только боюсь, моя подруга пока сомневается, стоит ли ей присоединиться к нам.
– Да? – Уинтер смотрел на женщину без всякого выражения.
Ее улыбка стала еще шире.
– Да. И я подумала, что если бы вы лично показали ей приют, то она поняла бы, как много сил уже вложено в это богоугодное дело.
– Ну… – Как ни напрягал разум Уинтер, он впервые в жизни не мог придумать правдоподобной отговорки, которая позволила бы ему не тратить драгоценное время на глупую болтовню со светской львицей.
– Отлично! – Наверное, леди Геро страдала слуховыми галлюцинациями, потому что сияла так, словно он уже дал согласие. – Моя подруга ждет вас за дверями.
Уинтер не успел опомниться, как уже стоял в коридоре и кланялся леди Бекинхолл. Когда он выпрямился, то заметил веселый блеск в ее глазах.
– Как любезно, что вы решили показать мне дом, – произнесла дама. – Мысль о том, что я сейчас увижу детские кроватки, наполняет меня трепетом.
– Неужели? – деревянным голосом отозвался Уинтер. Он развернулся на каблуках и пошел к лестнице. Его сердце разрывалось на части от тревоги за судьбу сестры, за будущее их приюта. И в этот тяжелый момент он должен развлекать каких-то тщеславных аристократок!
Уинтер быстро зашагал вверх по лестнице. И услышал позади задыхающийся женский голос:
– О боже! Вы хотите показать весь дом за пять минут?
Он остановился и глянул назад.
Леди Бекинхолл стояла тремя ступеньками ниже и тяжело дышала. Сверху вырез ее платья выглядел совсем вызывающе. Уинтер видел мягкие округлости полной груди и темную ложбинку между ними, волнующую и слишком соблазнительную.
Он отвернулся и сказал:
– Прошу прощения, миледи. Я не хотел, чтобы вы бежали за мной.
– Конечно, не хотели, – ответила леди Бекинхолл.
Он быстро скользнул по ней взглядом. Ее голубые глаза горели насмешкой.
Уинтер беззвучно вздохнул и медленно пошел вверх. На следующем этаже они очутились в очень узком коридоре с тремя дверями. Хозяин дома открыл первую из них и отступил, пропуская леди Бекинхолл.
Она вошла и, осмотрев помещение, спросила:
– Что это?
– Те самые детские кроватки, на которые вы так жаждали взглянуть, – невыразительным голосом ответил Уинтер. – Это спальня для мальчиков. Как видите, она нуждается в ремонте.
Она посмотрела на него через плечо, а потом опять огляделась вокруг. Потолок был низкий, с пятнами от протекавшей крыши. Вдоль каждой стены стояли два ряда детских кроваток.
– Но вы скоро переезжаете в новое здание, не так ли?
– Да, – кивнул Уинтер, – это наша главная надежда. Тем не менее нам потребуются средства на покупку новой мебели.
– Хм-м… – неопределенно пробормотала леди Холлинбрук.
Приюту были нужны ее деньги. Потому Уинтер собрал всю волю в кулак и спросил:
– Желаете увидеть спальню девочек?
– А вы покажете? – издевательски приподняв тонкие брови, спросила его спутница.
Уинтеру очень захотелось ответить какой-нибудь резкостью. Но он сдержался и повел ее в следующую комнату, которая мало чем отличалась от предыдущей.
Леди Бекинхолл прошла в конец спальни и посмотрела на одну из кроваток.
– У вас тут все очень по-спартански, – произнесла она.
– Да.
Дама осторожно тронула ветхое покрывало кончиками пальцев.
– Да, постельные принадлежности могли бы быть и получше. Но по крайней мере сами кровати достаточно широкие.
Уинтер кашлянул и заметил:
– В этом помещении спят семнадцать детей. По двое, а где и по трое на одной кровати.
Леди Бекинхолл резко повернулась к нему. Ее юбки роскошного пурпурного цвета скользнули по голому дощатому полу.
– Но почему? – воскликнула она.
Уинтер посмотрел в глаза этой аристократке, которая никогда не знала нужды, и мягко проговорил:
– Потому что так теплее ночью.
Он увидел, как в ее глазах зажегся закономерный вопрос. Леди Бекинхолл посмотрела на маленькую печку. Стоявшая неподалеку корзина с углем была почти пустой.
Потом она опять глянула на него. Но, к ее чести, выражение лица богатой вдовы перестало быть легкомысленным.
– Понятно, – сказала леди Бекинхолл.
– Неужели? – И в этот момент случилось неизбежное: у Уинтера лопнуло терпение. У него больше не было сил продолжать любезную болтовню. Его ждали дела, сердце разрывалось из-за Сайленс, а он тратил драгоценное время на глупую кокетку.
Уинтер заговорил, и его голос теперь звучал жестко:
– Чтобы не мерзнуть ночью, дети прижимаются друг к другу как можно теснее. Печка у нас маленькая, стены тонкие, и потому в комнате бывает очень холодно. Перед рассветом сюда приходит служанка, чтобы подбросить угля. Те дети, которые давно живут у нас, не особо страдают от зимних морозов. Они здоровые и хорошо питаются.